Еще помню пещеру с доисторическими рисунками; дно реки, царапавшее чехол байдарки; мед, продающийся в небольших прибрежных деревнях; выбитые на скалах профили "святой троицы" (К.Маркс, Ф.Энгельс, В.И.Ленин) и убежавшего от нас кота по кличке Черный. Не эти ли воспоминания привели нас сюда спустя столько лет?
После р.Белой ландшафт резко изменился. Сначала появились светлые березовые рощи. Тихий шелест тонких, просвечивающих на солнце листьев.
Они сменились бесконечными полями. Поначалу особой популярностью пользовались подсолнухи. Сквозь тяжелые листья проглядывала куча маленьких солнц. В таком месте ясно понимаешь правоту человека, давшему это имя обыкновенному источнику масла и семечек.
Затем пошли менее знакомые культуры. Картину довершали тянущиеся вдоль дороги розово-красные горы.
Поля и рощи пересекались похожими друг на друга, но от этого не менее красивыми реками.
Людей становилось все больше. Все чаще стали встречаться курьезные ситуации. Например, в одной из деревень к нам подошел человек и спросил, откуда и зачем мы едем. Получив честный ответ, что мы путешествуем ради удовольствия, он посмотрел на нас как на убогих и внушительно сказал: "Лучше бы Вы к нам картошку приехали копать".
Через несколько минут появился бычок. Он долго слонялся около магазина, тыкался в руки каждому встречному и, казалось, выпрашивал еду. Затем, решив развлечься, он забодал машину. Местные жители, понятия не имевшие, откуда взялось это животное, весело посмеивались.
Последние пшеничные поля, последние голубые реки. Мы вновь оказались на оренбургской трассе.
Несколько часов, и мы прибываем в аэропорт за два дня до положенного срока. Неожиданно оказывается, что гостиницы для пассажиров в нем нет. Ехать в Оренбург, а потом обратно на велосипедах уже неохота. И мы меняем билеты.
Завершающий аккорд. Мы как причина террористической тревоги. А все проклятая честность. Вспомнив, что правила авиакомпаний запрещают провозить газ, мы выкидываем последний пустой баллон в близлежащую урну. Через некоторое время вокруг нее начинают собираться люди в погонах. Они опасливо заглядывают внутрь, но руками ничего не трогают.
Решив оказать пассивную помощь, я объясняю, что эта штука не относится к числу взрывных устройств. Последующие десять минут проходят в оживленной дискуссии, куда именно мы должны были выбросить столь опасную вещь. В конце концов баллон для горелки остается в урне, а мы, демонстрируя безопасность происходящего, гордо садимся рядом с ней.
Наш самолет садится на выгоревшую июльскую траву. Горячий влажный воздух обдает нас с ног до головы. Выбирать дороги надо, закрыв глаза.
